|
Г. Абрамов
НА ЗИМНЕЙ РЫБАЛКЕ
нвалид дядя Илья — личность легендарная. Необыкновенно верные его суждения насчет зимних «жоров» и кочевок леща и подлещика, обычно залегающих в первые недели зимы на глубинах обширного Химкинского водохранилища, передаются рьь боловами из уст в уста.
Несмотря на деревянный протез, дядя Илья выглядит молодцом. Его пышные прокуренные махорочным дымом усы затейливо подкручены. Из-под мохнатых бровей проницательно смотрят стального цвета глаза, о которых говорят, что они видят сквозь толщу льда.
Конечно, эта лестная характеристика несколько преувеличена. Но уж несомненно, что дядя Илья — воплощение безупречной правдивости. Он умеет устоять от соблазна и никогда не отнесет пойманного на той неделе подлещика в четыреста граммов к килограммовым лещам. Точен дядя Илья до педантизма. Он не расстается с безменом, и если подлещик весит четыреста пятьдесят граммов, ни за что никогда не скажет, что поймал леща в килограмм, и даже не «округлит» вес под-% лещика до пятисот граммов. Суть лишь в том, что дяде Илье, в отличие от многих, почти всегда есть что взвешивать после рыбалки. Возможно, поэтому он не терпит любителей-бахвалов, несущих околесицу о «мировых» уловах. Как только какой-либо бахвал начинает плести вздор, глаза дяди Ильи угрожающе темнеют, стальной их цвет приобретает оттенок пасмурного зимнего неба, и он произносит:
— Эх, ты... дачник!
По глубокому убеждению Ильи быть рыболовом-дачником — предел падения. О рыболове, которого дядя Илья удостаивает своим высоким признанием, он обычно говорит:
— Это не дачник, а рыбачок!
 |
