|
вато улыбнулся рыбак, вспомнив свои пылкие мечтания, когда он ехал на затон. А на мысу шла почти беспрерывная ловля.
«У нее опять, наверняка, уже полная корзина язей, а у тебя, Алексей, и на одну добрую уху не будет».
Жалкий свой улов Алеша закрыл плащом и опасливо покосился на мыс. «Хорошо, хоть не видит она моего позора»,— подумал рыбак, как будто девушка оттуда могла рассмотреть его добычу.
Алеша решил сменить насадку и передвинуть переметы на большую глубину.
До самого последнего момента ловли он никогда не терял надежды. Этому тоже его научил дед Баклан.
— Рыбака кормит упорство. Не опускай рук, меняй места, ищи: удача бежит навстречу тому, кто ее ищет, — не один раз говорил ему старый рыбак.
Но и новые глубины не порадовали Алешу. Высмотренные им два перемета дали снова только одного, редкого в это время года, налимчика и одного язя< Стерлядей не было. Алеша решил, что красная рыба уже отжировала, снял снасти и с тяжелым сердцем поехал к последнему перемету.
Банка его была выдвинута против косы Отсюда хорошо были видны и мыс, и метавшаяся от удочки к удочке девушка.
С замиранием сердца Алеша приподнял хребтину снасти и осторожно потянул ее на себя.
Он все еще надеялся, что «казак не без доли», что на последнем, самом большом перемете обязательно забьется большая рыбина.
Но и эта, последняя хребтинка была «мертва»: ни одного движения не передавалось по ней напряженной руке рыбака.
— Нет, видно, Алексей, как уж оно пойдет — с грустью сказал он, и стал снимать с крючков непотревоженных червей и в строгом порядке складывать поводки перемета на борт «Чайки».
И. странно, — он все еще надеялся... Алеша поймал себя на этом, и лицо его искривилось. — Надежды юношей питают,—снова негромко сказал он.
Пятнадцать крючков уже лежали на борту долбленки. И вдруг свободно вынимавшаяся из большой глубины хребтинка натянулась в руке.
Алеша с осторожным, хорошо знакомым каждому рыбаку напряжением потянул на себя снасть, ожидая малейшего признака движения рыбы или неподвижного «гробового» зацепа.
Снасть, казалось, задела за буфер вагона,
— Этого еще не доставало! — и в озлоблении, решив пожертвовать крючком и поводком перемета, Алеша с силой рванул хребтинку
Все, что произошло ним позднее, он вспоминал, точно во сне.
«Зацеп», повиснувший на хребтинке перемета страшной своею тяжестью, вдруг сдвинулся с места и, поддаваясь усилию руки, медленно пошел к лодке.
|
