|
А. Синельников
МАРЕНА
жаркий июньский полдень 1946 года я одиноко сидел на днище старой опрокинутой баржи у пароходной пристани города Днепропетровска и любовался величественной панорамой могучей и прекрасной реки.
В Днепропетровске я был впервые, проездом. День был субботний, на улицах города стояла нестерпимая духота, а здесь, у реки, веяло приятной свежестью; мягкий, бархатный ветерок ласково обвевал разгоряченное лицо и шею и легонько трепал мою парусиновую пару.
Пониже пристани, словно стайка уток, покачивалась небольшая флотилия лодок рыболовов-любителей. Рыболовы часто поднимались со своих сидений, выбирали из глубин реки снасти и снимали с них какую-то крупную рыбу.
«Что это у них за снасти, и какую рыбу они снимают?» — раздумывал я.
Чего бы я не дал, чтобы присоединиться к этой рыболовецкой флотилии и покачиваться в лодке на легкой зыби, выбирать из воды снасти, снимать с них неведомую мне рыбу!
Но у меня не было ни рыболовной снасти, ни лодки.
Прошло с полчаса, и неподалеку от меня появились двое. Один был невысокого роста, полный старик лет шестидесяти пяти, с седыми висячими усами и косматыми черными, как смоль, бровями.
Другой был значительно моложе первого, худой и высокий, безусое лицо его почти наполовину было закрыто большими очками с черными стеклами.
— Поедем, Павел Матвеевич, на дальние «заборы», говорят, марена* идет на кормачки! — горячо заговорил первый.
* Мареной днепропетровские рыболовы называют мирона-усача,
 |
