|
берегу его Миновновская старица и в конце ее — знаменитый Черепановский затон.
«Конечно, туда! А может быть, вверх по Иртышу на Битпаев-ский омут?..» Там, у белого камня, всегда хорошо брали язи на тесто.
Алеша окинул взглядом речные просторы. В предрассветный час они казались задумчиво-притихшими, напряженно-ждущими чего-то.
— Нет, только на Черепановский! — громко и решительно сказал молодой рыбак, осторожно сел в долбленку и взмахнул веслами. «Чайка», как пришпоренная лошадь, с места взяла в карьер.
Спящий город, лодки у причала отодвинулись. Впереди, повитые туманом, маячили зеленые берега.
За прибрежной кромкой кустов расплеснулись широкие пойменные луга с озерами, старицами и затонами, полными бронзовых карасей, толстых золотистых линей, пудовых щук, иртышских стерлядей-«аршинниц» и чудовищных головастых осетров величиною с «Чайку».
— Туда! Туда!..
Под ударами весел «Чайка» летела так стремительно, что разрезаемые волны весело кипели, пузырились у бортов, оставляя заметный след за кормой.
Алеше казалось, что он, как бесстрашный мореплаватель, поставил все паруса на своем бриге и выходит в открытое море, полное чудесных тайн, неожиданных волнующих приключений.
Огорчения начались при самом въезде в Черепановский затон. Как ни спешил Алеша к заветному мысу, с которым у него было связано столько рыбацких воспоминаний, любимое место, очевидно, уже было занято каким-то другим, более расторопным рыбаком.
На глади затона пролег след: опрокинутые кувшинки, забрызганные каплями воды лопухи, серебристые пузырьки воздуха — все говорило о недавно прошедшей лодке.
«Проспал, и теперь, конечно, мыс уже занят... Кто же не знает лучшего места в Черепановском затоне?..
Чудесное розовое утро померкло. Веселое, почти песенное журчание струй у бортов «Чайки» сменилось неожиданно возникшем в голове глупым назойливым куплетом:
«Проворонил, прозевал —
Мыс твой — кто-то уж занял...»
Мыс действительно был занят. Издали еще на любимом своем месте Алеша увидел покачивающуюся на воде, тоже необычную для Усть-Утесовска, ярко покрашенную лодочку с белыми лопастями весел.
Рыбака на лодке не было. Он, очевидно, на правой стороне, ставил за кустами свои снасти.
Самый же мыс и вся его левая сторона были утыканы удочками. Ехать дальше в глубь затона не было смысла.
|
