|
Алеша и, не оглядываясь на мыс, отплыл к старой ветле, где вчера слушал воркование горлинки.
Под кустами, нависшими над затоном, заплескалась рыба,
По воде, как торпеда, пронеслась щука. Молодь серебряными брызгами вылетела из лопухов; потревоженные лопухи кувшинки и осока закачались: начинался ранний утренний жор рыбы.
«Полчасика подожду и выеду проверять ближний перемет — не сбила бы червей мелочь», — решил Алеша и сладко растянулся на корме, закинув обе руки за голову
На мысу, за кустами, послышался первый всплеск — девушка вываживала рыбу.
«Как по нотам получается у нее. Интересно, на что ловит?.. Алеше хотелось думать о девушке. И он чутко прислушивался к тому, что происходит на мысу,
А рыбачка уже снова подхватывала сачком рыбу.
«Смотри, опять подцепила!»
И странно: сейчас Алеша не только не испытывал чувства зависти к ней, а радовался ее удаче. Представлял, как раскраснелось ее лицо, горят глаза, как приятно слышать ей плеск опущенных в корзину язей. Рыба на мысу брала жадно, без перерыва. Девушка то и дело вываживала и подхватывала подсачком язей.
Во время возни с рыбой, в рыбацком азарте, она что-то негромко говорила сама с собой. Но как Алеша ни напрягал слух, он не мог разобрать ни одного слова.
После очередной, особенно продолжительной, возни с рыбой, когда язь с громким плеском был водворен в корзину, Алеша явственно услыхал ее смех и, не удержавшись, тоже счастливо засмеялся, точно сам он поймал большую и сильную красивую рыбу.
Восток уже полыхал чистейшим утренним золотом.
Откуда-то издалека по воде донесся стремительно надвигавшийся ритмический шум пароходных колес.
Вскоре из-за густой зелени острова показался большой белый пароход. Он быстро прошумел меж цветной гирляндой бакенов на перекате и скрылся за поворотом.
Чуть заметное волнение докатилось и до затона: «Чайку» мягко качнуло несколько раз. Качнуло и банку перемета на косе, прошелестело осокой и снова заштилело. А заря все разгоралась и разгоралась: вот-вот над горами появится солнце и ликующе покатится над миром.
На душе у Алеши было так необыкновенно ясно, так трепетно, точно и в глубинах его сердца разгоралась тихая розовая заря.
— Теперь пора! — неожиданно громко сказал Алеша, и повернул лодку к перемету.
* *
Алеша снял только небольшого, колючего, как терка, карасишка и пять маленьких стерлядок.
«Вот тебе и осетровая струя, и стерляди-аршинницы»,—кисло*
|
