|
на миг, приятное, жгучее чувство, можно поступиться и дорогой снастью. Острые переживания любят все рыболовы.
Узнав, что под осень рыба спускается в Томь, я снова стал приглядываться к каждому перекату, где обычно таймени с громкими всплесками гоняются за мелкой рыбешкой. Но на протяжении нескольких десятков километров встретился лишь один таймень.
Но вот река сузилась, глубокий плес сменился мелью, под лодкой показалась громадная каменная плита. Вода, падая с нее, урчала. Лодка, пролетев над плитой, ухнула в водоворот и закачалась на крутых волнах. То был последний порог
И вот тут, неподалеку от нас, выскочил из бурунов и со звоном шлепнулся таймень, да какой! Таких великанов мне еще не приходилось видеть. Вслед за этим прыжком последовал другой, третий...
Пока я взял спиннинг, пока поднялся и принял устойчивое положение, течение отнесло лодку от водопада. Но еще не все пропало: день клонится к вечеру, таймень будет жировать до темноты, времени еще много, и он от меня не уйдет. Нужно только поскорее остановиться на ночевку.
Я попросил гребцов причалить к берегу. Мои товарищи по экспедиции — их было четверо — запротестовали: до вечера еще далеко, можно много проплыть, лесная поляна для стоянки мала, а, главное, надо добраться до ближайшего колхоза, где можно купить молока и овощей. Но разве я, рыболов, увидев такого тайменя, мог им уступить?
Мы поспорили. Меня поддержал только один Артем, сборщик трав — неунывающий, веснушчатый парень с веселыми глазами. Он не был ни охотником, ни рыболовом, но вылетевший из-под ног косач или плеснувшаяся рыба волновали его не меньше, чем меня.
Артем любил ходить со мной на охоту и рыбалку, однако не было такого случая, чтоб он попросил у меня ружье или удочку.
Мы с ним настояли на своем и, разгрузив лодку, поплыли к порогу. Наши спутники бросили нам вслед несколько упреков и стали ставить палатку. Они считали себя правыми: ведь и рыба давно не ловилась!
Пока мы добирались до водопада, нашу лодку обогнал катер с маленькой баржей. Он не смог одолеть порог — в последние дни вода сильно спала — и, попыхтев у каменной плиты, повернул назад и остановился на ночевку у берега, рядом с нашей палаткой.
Подплыв к стремнине, я бросил блесну сначала направо, в высокие валы, затем налево, в пенистую, более спокойную воду. Этим временем нас отнесло в сторону от потока. Артем повернул лодку к сердитой воде. Так было много раз. Водил я блесну у дна и по поверхности ни одной поклевки! И таймень не показывался из воды.
— Катер напугал его, — заметил Артем. — Он спустился вниз. Давайте отъедем пониже палатки.
Я послушался. Но и там таймень ничем себя не обнаруживал.
|
