|
* *
Стерляди попали вчера на два последних крючка. Дома Алеша удлинил хребгинку перемета. Крайний — глубинный — поводок поставил с крючком необыкновенной прочности. Наживил его тухлым пескарем — на осетра.
И дед, и бабка Алеши — страстные рыбаки—давно заверили внука, что ежели такой перемет угадает на «осетровую струю», т>хлый пескарь — самое верное дело.
Совеш старых рыбаков не вызывали никаких сомнений: дед прожил на свете сто семь лет, бабка — сто три года. За страсть к рыболовству их звали «Баклан» и «Бакланиха».
«Бакланы» пойманных в Иртыше осетров приводили с глухой заимки в город прикованными к лодке на цепях: им ли не знать, на что берет осетр.
Переметов на стерлядь с мелкими прямыми крючками Алеша взял три, и на каждом из них были очень прочные крючки, предназначенные для осетра.
Никогда не вяжи на один перемет два осетровых крючка, — говорил дед Баклан. Во-первых, без пользы: и с одним осетром намаешься, а во-вторых,— ходят осетры летом завсегда в одиночку. Это тебе не стерлядь, та — непременно в стае. Гуртуются осетры только зимой, на ямах.
И сейчас Алеша видел деда Баклана — маленького, ссохшегося, но до глубокой старости сохранившего и белые зубы, и кудри, всегда необычайно оживлявшегося при сборах внука на рыбалку.
Святое это занятие — рыбальство, езжай-ка с богом, внучек,— обычно напутствовал он Алешу И самое главное, старайся нащупать «его» струю. Он из веку в век одной тропой ходит.
Растревоженный старик смотрел вслед рыбаку и все говорил и говорил об осетрах.
Губа у него толстая, прочная, как подошвенная кожа, зацепится — не порвется, только бы снасть выдержала.
Согнутый почти вдвое, дед стоял, опершись на костыль, и смотрел из-под руки затянутыми мутью глазами на реку
Алеша решил нащупать «осетровую» струю.
«Первый перемет поставлю на то же место, где вчера стоял, длинная хребтинка обязательно захватит «стерляжий песок», — рассуждал он.
Второй и третий переметы рыбак вынес на глубь, в русло реки против косы. Отсюда ему был хорошо виден костер на мысу Еще бродили предрассветные причудливые тени, обращаясь то в купу кустарников, то в отдельные деревья, которые росли как бы из поднимавшеюся над травой тумана.
Из-за гор наплывал предутренний бледный свет. Нежно, нежно румянились облака. Погасли звезды в небе, потухли золотые таинственные фонари в сказочном подводном царстве.
Костер на мысу погас. «Начала ловлю. Да и пора», — подумал
|
