|
и решили попробовать. Я снял рюкзак, вынул из него сумку с принадлежностями и стал собирать спиннинг.
Старик явно сердился. Он искоса поглядел на мою снасть и махнул рукой:
— Тут вот приезжали москвичи с такими же катушками, крутили, крутили, да все зря, так и ушли ни с чем.
— Ну, а мы так не уйдем. Ты знаешь, как ловят на эту штуку?
— Как не знать! Лет сорок ловлю рыбу всякой снастью. Правда, с катушкой не приходилось.
— Ну, хорошо. Я сейчас тебе покажу, как надо ловить. Но ты мне помоги. Я в очках, вижу неважно, а ты, как увидишь рыбу, сейчас же покажи ее мне. Рыбу заметим, сейчас же бросим вот эту штуку (я показал блесну с крючком), да так, чтобы крючок попал рыбе прямо в рот. Попадешь — твоя рыба. Промахнешься— жди другую.
Дед оторопел. Он не находил слов, чтобы выразить свое недоверие, и глядел на меня с удивлением.
Готовясь к забросу, я рассмотрел, как лежит коряга в воде, но сделал вид, что высматриваю рыбу. Перед забросом я крикнул старику: — Гляди, плывет! — и далеко забросил блесну. Она полетела, сверйая на солнце плоскостями, и упала чуть выше конца коряги и позади нее. Случилось, что после двух-трех оборотов катушки ощутился довольно сильный удар, и я засек хорошую рыбу.
— Дед! Смотри! Попал!— крикнул я и стал вываживать рыбу.
— Врешь, небось! Зацепил за корягу, а думаешь — рыба, — отозвался старик.
— Погляди, как удочку гнет! Неужто у вас коряги живые? Дед с удивлением посмотрел на удочку, но ничего не сказал. Попался язь, он скоро подошел к берегу. Тут я его и вынул
из воды. А деда попросил глядеть, куда я попал язю крючком?
Он посмотрел на меня, на рыбу, -покрутил головой и, наконец, сказал:
— Вестимо, в рот.
После этого он долго сидел на корточках около посаженного на кукан язя и трогал его рукой,
Я делал бросок за броском, но рыбы не было. Тогда я снова обратился к старику:
— Что ты язя рассматриваешь! Помог бы мне, я все промахиваюсь.
Старик встал, заслонил ладонью глаза от солнца и стал внимательно вглядываться в чистую воду. Перед очередным забросом я крикнул:
— Кажись, плывет!— и сделал заброс.
На мое счастье снова произошла поклевка, и я вынул хорошего окуня. Опять я поднял его на поводке и, обращаясь к деду, спросил:
— Ну, а теперь куда попал? Блесна торчала изо рта окуня. Дед растерянно смотрел, не говоря ни слова.
|
