|
— Тут мы весной бредешком затянули. Одни щуки, и столько их — еле выволокли, — шепнул мне Ваня.
Торопливо вынули снасти из чехлов. У Якова Тихоновича тоже спиннинг! И видно, что новый, добротный.
«Посмотрим, как он будет действовать?» — с недоверием подумал я.
Посидели, покурили, дожидаясь рассвета.
— Давненько не пробовал, пожалуй, отвык, — сказал Яков Тихонович и сделал осторожный, пробный взмах. Блесна дугой мелькнула в воздухе.
Второй заброс он сделал еще свободнее, а третий — уверенно.
— Яков Тихонович, признайтесь откровенно, вы где-нибудь тренировались? — спросил я.
— А разве по этой части существуют какие-нибудь институты? Вот не знал! Чего же стоите? Бросайте! — улыбнулся он.
Почувствовав толчок на удилище, Яков Тихонович дернул блесну на себя и громко сказал:
— Ага!
Метрах в пятидесяти от лодки показались круги на воде. Леска зазвенела.
Ваня выставил вперед руки, готовясь схватить рыбу. Прошло минут пять, и аршинной длины щука запрыгала на дне лодки.
Не более как за два часа нам удалось поймать пять щук, из которых на мою долю приходилась только одна.
От охотничьей обиды щеки мои зарделись.
— Ничего, — сказал Яков Тихонович. — Половите еще недельки три-четыре, поприсмотритесь, и щуки от вас не будут отворачиваться. Они чужих-то не очень любят.
Месяц прошел незаметно. Щуки, действительно, признали меня своим, и иногда мне удавалось поймать их гораздо больше, чем Якову Тихоновичу.
 |
