|
— Да нет, трехлетка, — подавляя гордость, ответил счастливый рыболов. И тут же вспомнил его уверенное предсказание:
— А как вы угадали, что сегодня не судак, а щука начнет брать?
— Погода. Щучья нынче погодка, не больно морозная. А судачок, он предпочтительно любит, чтобы было похолоднее.
— Но такая же погода и вчера была?
— В прошедшую ночь слом в погоде произошел, потому рыба и не брала. Теперь в небе порядок «установился. Рыбка приобыкла, у нее и аппетит, значит, появился.
— А еще?
— Сегодня ночью лед дюже трещал. Слыхали?
— Да. Спад воды начался
— Здесь, на Шоше и Ламе, это быстро может произойти, стоит воду спустить на плотине в Иванькове*. Ну, а щука чувствует, из заливов и с отмелей бросается в русло.
Писатель позавидовал знаниям слепого. Но все же мир его представлений, вероятно, почти неподвижен и с каждым днем становится беднее? Прошлое вместе со своими слезами и радостями высохнет в памяти безвозвратно. А новое входит с трудом и, конечно, не может возместить потерь.
Скорее из желания поддержать слепца, а не потому, что он действительно думал так, писатель сказал:
— Река для вас раскрытая книга. Вы знаете и помните все. Слепой хотел что-то ответить, но высоко поднял согнувшуюся
круто удочку и, перебирая песку, вытянул на лед извивающуюся щуку.
Полковник и писатель хотели помочь ему снять рыбу с блесны, но слепой, взяв щуку за туловище, с размаху ударил ее затылком об лед и легко освободил крючок-тройник из открытой пасти.
— Пошло дело. И вас — с хвостом! — крикнул ему писатель. Полковник, скрывая зависть, промолчал.
Старик убрал щуку в мешок за спиной и снова взялся за удочку Пожевав губами, проговорил:
— Помнить, конечно, кое-что помню. Слава богу Но на свою память не надеюсь. Как это у Алексея Максимовича сказано: «В карете прошлого далеко не уедешь... А нынче, спасибо, обо всем писатели стараются в книгах рассказать. И про рыбу тоже.
Писатель смущенно улыбнулся. Прищурился. Обвел глазами реку, поля и холмы на горизонте и с удивлением увидел, что день, идущий к вечеру, переменился. На лугах и дальних перелесках заиграли теплые краски. Вся долина порозовела и помолодела. Не такими уж неприветливыми, как прежде, показались ему висящие над землей облака. Скромный, простенький русский пейзаж глянул на него ясно и радушно, как добрый верный др_\г «Удивительно глубокое чувство родства вызывает наша русская природа»,— с нежностью подумал он, и задал себе вопрос: а что, собственно, произошло за последние минуты? Что изменилось? И смогут ли
|
